После шунтирования сердца вода в легких

1 Осложнения после операции

Кроме перикардита, послеоперационный период могут осложнять и другие состояния. Среди них встречаются инфаркт миокарда, артериальная гипертензия и артериальная гипотония, нарушения ритма и проводимости сердца, кровотечение и др. Кроме сердечной патологии, могут иметь место и неврологические расстройства, инфекции, нарушения обмена веществ, осложнения со стороны дыхательной системы, почечная недостаточность и т.д. Чего ожидать или какую проводить профилактику, зависит от многих факторов: основного заболевания, приема препаратов, хода операции, возраста пациента и т.д.

2 Как появляется жидкость в перикарде

Объем перикардиальной жидкости составляет в среднем 25-30 мл. Если по каким-то причинам оказывается патологическое влияние на серозную оболочку сердца, возникает ответная реакция организма. Это своего рода защитная реакция перикарда, в результате которой в ответ на повреждение образуются фибриновые (белковые) комплексы. Они имеют консистенцию, напоминающую липкий гель, и создают условия для формирования спаек и сращений. Соприкасаясь между собой, листки перикарда контактируют с фибринозным гелем, который образует фибриновые нити при движении этих листков.

3 Факторы риска

Разрез листков перикарда

Существует ряд факторов риска, наличие которых может стать причиной скопления повышенного количества жидкости в перикарде после операции на сердце. Во-первых, это разрез листков перикарда. Зона разреза меньше снабжается кровью, так как здесь снижается количество функционирующих сосудов. Свое влияние могут оказывать и другие факторы: воздействие инструментов на листки перикарда, попадание инородных тел (сгустков крови), санирующие растворы, необходимые для очистки операционного поля и др.

Не менее важным моментом является и иммунный статус пациента, так как появление жидкости после операции на сердце представляет собой иммунный механизм. Поэтому пожилой возраст, ослабленная иммунная система и другие факторы, касающиеся иммунного статуса организма, могут сыграть роль в развитии послеоперационного перикардита. Отложение фибриновых сгустков в полости перикарда объясняет фибринозный характер перикардита у пациентов, перенесших операцию на сердце.

4 Симптомы перикардита

Боль в грудной клетке

Послеоперационный перикардит, как правило, развивается спустя неделю после момента операции. В других случаях он может развиться позже, вплоть до 4-й недели после оперативного вмешательства на сердце. Клиническая картина соответствует симптомам фибринозного перикардита. Пациенты предъявляют жалобы на боль в грудной клетке. Болевые ощущения возникают чаще всего внезапно, хотя в некоторых случаях могут развиваться постепенно. Иногда до развития болевого синдрома пациенты чувствуют себя усталыми, могут жаловаться на недомогание и головную боль. Сердечная боль может быть разнообразной по интенсивности.

Пациенты могут охарактеризовать боль как чувство жжения, давления, либо покалывания в грудной клетке. Боль при фибринозном перикардите отличает то, что она усиливается при глубоком вдохе и в положении на спине. Боли могут распространяться в шею, под лопатки, в левое плечо. Пациенты стремятся облегчить свое состояние, так как боль при перикардите может длиться часами и даже сутками. Поэтому в положении сидя с наклоном туловища вперед уменьшаются болевые ощущения. Прием нитроглицерина не снимает боль. Кроме болевого синдрома, в клинической картине может быть одышка, повышение температуры тела, общая слабость.

5 Диагностика

Аускультация области сердца

На сегодняшний день существует огромное количество диагностических методов, позволяющих заподозрить наличие перикардита у пациента. Даже, основываясь хотя бы на жалобах и анамнезе заболевания, специалист может предположить о возможном перикардите в конкретном случае. Проводя аускультацию области сердца, можно выслушать шум трения перикарда. Пациент при этом может отмечать усиление болезненных ощущений при надавливании на грудную клетку мембраной стетоскопа на момент аускультации. Лабораторные методы исследования являются обязательными спутниками в диагностике перикардита.

Они не имеют каких-то специфических для данного заболевания признаков, однако могут указывать на наличие воспалительных процессов в организме пациента. В диагностике также используются такие методы как электрокардиографическое исследование (ЭКГ) и эхокардиографическое исследование сердца (УЗИ сердца). Оба метода достаточно информативны и позволяют получить данные, свидетельствующие в пользу рассматриваемого заболевания. Диагностический поиск может быть дополнен и другими методами в случае их необходимости — магнитно-резонансной томографией, компьютерной томографией и др.

6 Лечение

Противовоспалительные и обезболивающие препараты

На сегодняшний день ведение пред- и послеоперационного периода направлено на профилактику осложнений, в том числе и послеоперационного перикардита. Однако, если и случается такого рода осложнение, лечение перикардита имеет комплексный подход. Оно может включать как медикаментозный, так и хирургический методы, что позволяет повысить эффективность терапии и не допустить перехода фибринозного перикардита в экссудативный.

В медикаментозное лечение включаются противовоспалительные и обезболивающие препараты. В лечении перикардита широко используются нестероидные противовоспалительные препараты. Однако, стоит не забывать тот момент, что большинство из них отрицательно влияют на слизистую оболочку желудочно-кишечного тракта (ЖКТ). Поэтому, учитывая длительный прием препаратов данной группы, защита слизистой ЖКТ от возможных повреждений — параллельная задача лечащего врача.

Для профилактики побочных системных эффектов применяются глюкокортикостероиды. Если объем выпота влияет на работу сердца и самочувствие пациента не улучшается на фоне проводимой консервативной терапии, как правило, проводится пункция перикарда. Наряду с обезболивающей и противовоспалительной терапией, защитой слизистой ЖКТ, в лечении перикардита могут быть использованы по показаниям коррекция нарушений ритма, проводимости, и т.д.

Сайт о кардио

Отек легких – патологическое состояние, которое определяется выходом жидкости из кровеносных сосудов через легочную ткань в альвеолы. Вследствие этого развивается удушье у пациента и гипоксия органов.

Причины

Отек легких не является отдельной болезнью, он вседа есть симптомом интоксикаций, заболеваний, оперативных вмешательств или травм грудной клетки. Причины развития такого состояния:

Интоксикации при сепсисе, воспалении легочной ткани, неконтролируемом приеме лекарственных или наркотических средств.
Заболевания сердца и его сосудов: при перегрузке малого круга кровообращения (эмфизема), при левожелудочковой недостаточности (клапанные пороки, острая коронарная недостаточность), эмболия тромбом легочной артерии.
Сниженный уровень белковых фракций крови (при цирротических поражениях печени, болезни почек с массивным выделением белка с мочой – нефротический синдром).
Чрезмерная внутривенная инфузионная терапия без последующего форсированного диуреза.
Травмы грудной клетки с повреждением целостности легких и кровеносных сосудов.
После операции на сердце, в том числе и аортокоронарного шунтирования (АКШ).
После оперативных вмешательств на легких.

Аортокоронарное шунтирование (АКШ) – операция, проводимая хирургами-кардиологами с целью восстановления кровотока в кровеносных сосудах сердца. Выполняется путем постановки специальных шунтов (сосудистые протезы) и удалением кровяного сгустка или другого агента, вызвавшего обструкцию и гипоксию участка миокарда.

Такое осложнение, как жидкость в легких после операции, является ожидаемым, поэтому совместно с основной терапией назначается и профилактическая противоотечная.

Чаще всего такое патогномоническое состояние, как отек легких, возникает спустя 1–2 недели после операции АКШ.

Патогенез

Механизм возникновения жидкости в легких после шунтирования связан с дополнительной нагрузкой на малый круг кровообращения. Возникает увеличение гидростатического давления в мелких кровеносных сосудах, которое выталкивает жидкую часть крови в альвеолярное пространство через легочную ткань – интерстиций.

Альвеолы, в которые пропотевает не воспалительный жидкий компонент, теряют свою эластичность. Сурфактант служит поверхностно-активным веществом. Он препятствует спаданию альвеол, однако когда в легких жидкость, способен терять свои функции за счет разрушения биохимических связей. Возникают тяжелые симптомы одышки и цианоза.

Если не устранить жидкость из легких, то впоследствии развивается застойная, трудно поддающаяся лечению пневмония. Также жидкость может инфицироваться, и возникает бактериальное воспаление легких. Ухудшается мозговая деятельность и работа нервной системы.

Симптомы

Состояние больного после АКШ может резко ухудшиться на фоне полного благополучия. Чаще всего проявляется в ночное время суток, ближе к утру. Это связано с длительным пребыванием человека в горизонтальном положении. Основные симптомы:

Одышка в положении лежа, а затем и сидя.
Дыхание шумное, клокочущее.
Частота дыхательных движений превышает 23 вдоха/минуту.
Появляется покашливание, которое перерастает в приступообразный непродуктивный кашель, в итоге может выделиться немного пенного содержимого, иногда с примесью крови.
Цианоз кожи (в первую очередь становятся багрово-синими уши, кончик носа, щеки).
Выступает холодный липкий пот.
Болезненные ощущения за грудиной, связанные с нарастанием гипоксии.
Учащается число сердечных сокращений, повышается артериальное давление.
Патологическое возбуждение больного, чувство страха, тревожность.

Лечение и профилактика

В хирургии и реаниматологии для экстренного устранения жидкости из легких используют:

Кислородные маски.
Препараты пеногасителей, глюкокортикоидов, лекарства мочевины (если нет азотемии).
Бронхолитики.
Нитраты (для устранения транзиторной ишемии миокарда).
Возможна постановка контролируемой искусственной вентиляции.
В дальнейшем применяют форсированный диурез, седативные и антигистаминные лекарства.

Для профилактики назначают восстановительный послеоперационный комплекс лечебной физкультуры, физиопроцедур. Он направлен на увеличение жизненного объема легких, улучшение кровообращения в малом и большом круге кровообращения, укрепление мышечного каркаса грудной клетки.

Если отек легких возник в домашних условиях после выписки, то немедленно нужно обратиться к участковому терапевту и пульмонологу. Потребуется выполнить рентгенографию органов грудной полости.

Если диагноз подтверждается, то дополнительно нужно пройти УЗ-исследование для определения количества выпота. Дальнейшая тактика ведения определяется лечащим доктором в зависимости от тяжести осложнения, сопутствующих заболеваний, а также возраста больного.

Я очнулся после наркоза поздно вечером, сквозь дрему услышал слова, что мне сделали операцию, и теперь я должен лежать спокойно. Я ощутил, что во рту стоит трубка для наркоза. Потом мне сделали какой-то препарат, и я снова погрузился в полудрему. Мне мешала дышать трубка во рту и трахее, но ни сказать, ни вытащить её у меня не было ни сил, ни возможностей. Во-первых, обе мои руки были зафиксированы к кровати, а во-вторых, я не мог пошевелить даже пальцем из-за действия курареподобных препаратов, полностью парализующих деятельность мышц всего организма. Лишь в 7 часов утра следующего дня, предварительно узнав силу моего сжатия его руки, анестезиолог экстубировал меня, т.е. убрал трубку. Мне освободили правую руку от фиксации, и я смог попить воды. И весь последующий день именно жажда мучила меня больше всего. Из-за отсутствия зубных протезов у меня очень быстро пересыхал рот, и мне все время хотелось пить. Но пить воду давали очень мало.

На следующее утро во время врачебного обхода реанимации меня решили оставить там до обеда, определившись с моими проблемами. Я пытался обратить внимание врачей, что у меня грудь стала как колокол, мне очень трудно дышать. Но лишь новая смена врачей-реаниматологов обратила внимание на мою одышку и плохие анализы газов крови. Привезли рентгеновский аппарат, сделали снимок легких и выявили напряженный пневмоторакс правого легкого с поджатием легкого. Сделали дренирование плевральной полости, стало намного легче дышать. По мнению хирурга, я очень достойно вел себя во время этой операции, проводимой под местным обезболиванием. К тому же мне принесли из палаты зубные протезы, и жажда, которая мучила меня весь предыдущий день, уменьшилась. Так что жизнь налаживалась, хоть и в реанимации. Тем более что каждое утро мне меняли белье на кровати и подмывали. Но потом снова осложнение – фибрилляция предсердий, с которой справились, прислушавшись к моей просьбе увеличить дозу препаратов магния и калия. Так, пробыв 4,5 дня в реанимации, я был переведен в общую палату.

Там меня, как это бывает, встретили очень радушно. За это время сменился один человек – вместо Леонида Поликарповича из Тюмени появился Сергей из Барнаула. Чуть позже появился Борис из Новосибирска. А Сергея через пару дней после моего появления в палате увезли на операцию коронарного шунтирования. Уже на следующий день после операции перевели в палату. Но пробыл там он только до следующего утра, так как ночью у него началась рвота, и его снова перевели в реанимацию. На этот раз на пару дней, пока не разгрузили кишечник.

Борис, на мой взгляд, очень мнительный человек, с большой тревогой наблюдал за всеми этими событиями. И чтобы снять у него напряжение перед операцией, я стал с ним говорить о том, что сам испытал в послеоперационном периоде. Потом, когда ему была сделана операция, и его перевели в палату, он поблагодарил меня за то, что я снабдил его очень важными сведениями. Потом он со мной часто ходил по коридору, а также вместе со мной сидел на очень удобном диванчике, на котором можно было откинуться кзади, что невозможно было сделать на кровати.

Еще одним моим соседом по палате был 73-летний Юрий Григорьевич из Красноярского края, невысокого роста, худенький, но жилистый дедушка. Он отличался строптивым характером и часто делал то, что ему запрещалось. Вырвал дренажную трубку и залил кровью полкровати. Потом, несмотря на запрет врача, пошел в туалет и там упал в обморок, изрядно напугав всех. Поэтому его тоже на день отвезли в реанимацию, пока он не стал более вменяемым.

Ветераном нашей 304 палаты был заведующий кафедрой из сельскохозяйственной академии города Благовещенска Амурской области Уваров Сергей Александрович, который лежал более 2-х месяцев. У него после операции шунтирования произошло нагноение раны, с которым не могли никак справиться. Здоровый мужик, за время пребывания в институте он похудел со 110 до 95 кг. Грудина у него не срослась, при глубоком дыхании и кашле под кожей две половины грудины расходились в стороны, образовывался провал, чем-то напоминающий овраг. Жуткое зрелище. Он все время ходил с отсосом, который постоянно отсасывал жидкость из раны. В конце моего пребывания в институте, по просьбе его жены и, по согласованию с местными врачами, его отправили самолетом в торакальное отделение областной больницы Благовещенска.

Через 2 недели после операции вечером, часов в 8, прогуливаясь, я совершенно случайно встретил в коридоре Чернявского А.М. в окружении врачей. Как выяснилось из последующего разговора, он задержался так долго потому, что в этот день делал операцию по пересадке сердца. Я подошел, представился, поблагодарил за то, что он сделал мне операцию. Попросил более подробно рассказать, что именно он сделал с моим сердцем. Он пригласил меня в свой кабинет на другом этаже и я пошел, едва поспевая за ним. Он вспомнил, что я протеже Бондаря. Потом в кабинете он посмотрел схему операции в своем журнале (он рисует все операции, которые делает) и объяснил, что он сделал. На мой вопрос о моих перспективах прямо не ответил. Сказал, что для 66 лет у меня приличное сердце, немного удивился, узнав, что еще 10 лет назад я по часу играл в хоккей, но сказал, что инфаркт был большим, поражена большая часть сердечной мышцы. Теперь многое будет зависеть от правильно проведенной реабилитации в нашем санатории Тараскуль.

Но почему-то после этого не очень тяжелого для меня путешествия я стал чувствовать сильную слабость. Мог пройти без остановки не более 10 шагов, возникала одышка. Тем не менее, на следующий день я съездил в участковую больницу, отдал выписку из института участковому врачу, которая должна была выписать бесплатные лекарства и заполнить посыльный лист на МСЭ для получения мной 2-й группы инвалидности. Но рецепты в больнице не выписывали из-за сбоя программного обеспечения, проходить специалистов для МСЭ в 2013 году было бессмысленно, так что все перенесли на следующий год. Так же как и выплату денег за проезд в Новосибирск, который должен был сделать департамент здравоохранения области. Так что пришлось истратить на лекарства изрядную сумму денег. Несколько дней провел за изучением работ по методикам операций на сердце при аневризмах. Их уже довольно много, и работы Чернявского А.М. с соавторами (в первую очередь с директором НИИ им.Мешалкина) не на последнем месте. В 2009 году они запатентовали применение в России эндовентрикулопластики синтетической заплатой, и вывели четкое обоснование показаний для такой операции. Мне стало понятно, почему мне поставили заплату – из-за больших размеров иссеченной аневризмы и необходимости формирования левого желудочка. Сделали маммаррокоронарное шунтирование как самое долговечное из-за небольшого риска тромбирования. Других шунтов не стали ставить из-за неплохого исходного состояния коронарных сосудов.

В один из дней я обзвонил департамент здравоохранения области и департамент социальной защиты на предмет санаторно-курортного лечения в санатории Тараскуль. Здравоохранение занимается путевками для работающего населения или за плату, социальная защита – для инвалидов бесплатно. Я не подхожу ни под одну из категорий, и поэтому надо скорее получать 2 группу инвалидности, которая мне положена при нынешнем состоянии. Поэтому записался на приемы к врачам в поликлинику областной больницы № 19, к которой мы относимся, на 14 и 15 января (ох уж эти долгие новогодние каникулы!). Потом сразу надо идти к участковому врачу, чтобы оформила посыльный лист на МСЭ. И уж потом добиваться и бесплатных лекарств, и санаторно-курортного лечения. По-другому не получается.

Ровно через месяц после операции, я наконец-то принял душ для всего тела. До этого мыл лишь нижнюю часть тела. Вымыл голову, подбрил свои усы и бороду, и для меня наступило какое-то облегчение. Шов на передней стенке грудной клетки имеет линейную форму и уже хорошо зарос, а дырки, через которые ставились дренажи в сердечную сумку, имеют большую толщину струпа, и сковырнуть их пока не представляется возможным.

Новый год неуклонно приближался. Скорее бы он закончился, несчастливый для многих в нашей семье 2013 год. В этом году 23 февраля умер дядя Витя, Виктор Степанович Пастернак. У Володи Пастернака в этом году было 2 ДПТ с его участием. Одна машина разбита в хлам, другую ему восстановили. По иронии судьбы, сумма цифр автомобильных номеров на той и другой машине составляла число 13, и именно с этим некоторые Володины знакомые связали ДТП. Так что и он ждет, не дождется, когда он закончится, этот 2013 год.

30 декабря я позвонил своему лечащему врачу Кремлевой Л.В в кардиохирургическое отделение № 3, попросил совета. Дело в том, что внимательно изучая выписку из НИИ Новосибирска, обратил внимание, что у меня после операции была анемия. Во всех анализах крови низкое содержание эритроцитов (чуть более 3 млн при норме 5 млн, и низкие показатели гемоглобина – около 80-90 при норме 130-140). Она дала совет купить и пить препараты железа, которые помогут кроветворению, нарушенному при операции с искусственным кровообращением. Что я и сделал. Сухой кашель, особенно по ночам и в горизонтальном положении, продолжал беспокоить. Нарастала слабость, одышка, появились отеки на ногах. Встретив с женой и внуком Новый год, я около часу ночи лег спать, и эта была последняя ночь, которую я провел дома. Ситуация с состоянием моего здоровья продолжала ухудшаться, нарастали признаки сердечной недостаточности, и следующей ночью пришлось вызывать скорую помощь. Врач оказал мне необходимую помощь, сняли ЭКГ и предложили госпитализацию. В пути я узнал, что больные с сердечной недостаточностью госпитализируются в дежурное на этом день терапевтическое отделение, и таковым является больница водников. На все мои просьбы отвезти в областную больницу мне ответили отказом.

Больница водников, или сейчас Западно-сибирский медицинский центр – типичное учреждение советских времен. Такие же огромные палаты, старые кровати, изношенное белье и все, что так мне было знакомо по прежним совдеповским временам. В том числе и невысокая квалификация персонала, в том числе врачей. Заспанная врачиха приемного отделения даже не посмотрела меня, назначила анализ крови и рентген легких. А потом положила меня с правосторонней нижнедолевой пневмонией, не обратив внимание на то, что у меня превалирует клиника сердечной недостаточности. На следующий день я сказал врачам, что у меня черный кал, но при этом просил обратить внимание, что я пью железосодержащие препараты. Но врачи решили, что у меня желудочное кровотечение, сделали мне УЗИ брюшной полости и фиброгастроскопию желудка. А вот лечение сердечной недостаточности как и не делали. Мне становилось все хуже и хуже, я почти не мог самостоятельно двигаться. И я решил спасаться от таких врачей.

Созвонился с главным кардиохирургом области (он был на охоте) и попросил помочь с госпитализацией в областную больницу. Потом написал отказ от лечения в больнице водников, связался с братом жены, попросил перевезти меня из одной больницы в другую. Самостоятельно я в это время мог пройти лишь около 5 метров. Ткачев приехал с моим сыном Сережей, который и довел меня до машины, а потом сопровождал меня в приемном отделении областной больницы. Там дежурные кардиологи не очень горели желанием госпитализировать меня и, если бы не вмешательство главного кардиохирурга, неизвестно, чем бы все закончилось. Мне начали капать жидкость еще в приемном отделении, сделали мочегонное средство лазикс, и началось правильное, с моей точки зрения, лечение сердечной недостаточности. Это продолжилось в кардиологическом отделении № 2, куда меня положили.

Дежурный врач в отделении назначил солидное лечение, включая капельницы, препараты по поддержанию сердечной мышцы, мочегонные, антибиотики, и постепенно мое состояние начало улучшаться. Я записывал количество выпиваемой жидкости и сколько выделял. В отдельные дни эта разница в пользу выделяемой составляла 1,5 – 2 литра. Регулярно меня взвешивали. Я за 6 дней стал весить на 10 кг меньше (82 кг вместо 92 при поступлении), т.е. выделил более 10 литров жидкости, которая накопилась во мне. 5 дней подряд мне вводили через инфузомат нитраты, по 1 мл раствора в час, и я находился по 10-11 часов, привязанный к аппарату. Правда, через пару дней я научился передвигаться почти по всей палате вместе с инфузоматом. Мне Сережа привез маленький ноутбук и я мог общаться с миром с помощью Интернета. Знал обо всех наиболее значимых событиях, которые произошли за это время, получал и писал электронные письма. Если бы не компьютер, было бы вообще ужасно скучно лежать привязанным к кровати. Соседи по палате менялись, в начале моего пребывания там были довольно неплохие мужики, которые прислушивались к моим советам и рассказам о здравоохранении. Чтобы не ходить по ночам в холодный туалет из теплой постели, я брал на ночь утку, куда и ходил по два-три раза за ночь. Мочегонные мне пока не отменяли, хотя в конце и снизили дозу. А вот проблемы со стулом продолжались, мог оправиться только после слабительных.

Продолжалось и мое дообследование. К сожалению, подтвердилось предположение, что причиной моей пневмонии является тромбоз одной из ветвей легочной артерии (ТЭЛА), т.е. у меня была инфаркт-пневмония. Потом, чуть позже нашли и источник, откуда оторвался тромб. Это тромб в культе поверхностной вены правого бедра, часть которой взяли для шунта на сердце. Но вот когда это произошло, никто не знает, скорее всего, еще до госпитализации. Вначале заговорили об операции по удалению культи вены вместе с тромбом или об установке в нижней полой вене ситечка. Но потом, после повторного исследования, на более совершенном УЗИ-аппарате, более опытным врачом совместно с сосудистым хирургом пришли к выводу, что тромб в настоящее время не опасен, так как между ним и устьем вены есть клапан вены, который препятствует выходу тромба в венозное русло. Поэтому было принято решение проводить мне консервативное лечение, а его можно было делать и дома. Так 16 января после 2-х недель пребывания в больницах я очутился дома.

На мой взгляд, причиной моего такого состояния стало наложение нескольких факторов. На фоне анемии произошло ТЭЛА с развитием пневмонии, с повышением давления в легочной артерии, что привело к сердечной недостаточности, да еще при снижении приема мочегонных препаратов. Я лечил сухой кашель, думая, что у меня ларингит, а надо было обращаться к врачам и бороться с сердечной недостаточностью.

Вообще мое мнение о высоком профессионализме некоторых врачей после всех этих пертурбаций значительно поколебалось. После операции в реанимационном отделении врачи вовремя не распознали напряженный пневмоторакс справа, полагаясь только на анализы и показания приборов. Хотя проведение аускультации во время врачебного обхода помогло бы своевременно поставить диагноз, и не доводить меня до весьма неприятных ощущений. Потом, пока я не настоял на введении мне препарата панангина с калием и магнием, не могли купировать приступ нарушения ритма с фибрилляцией предсердий. Потом уже в палате лечащий врач не оценила мои анализы крови, не провела терапию для снижения анемии, что впоследствии и стало одной из причин моего следующего осложнения – ТЭЛА. И уж совершенно неквалифицированными оказались врачи Западно-Сибирского медицинского центра, которые не распознали признаков выраженной сердечной недостаточности, и лишь на основании черного кала стали мучить меня для выявления внутреннего кровотечения, хотя я сразу сказал, что принимаю препараты железа, которые и дают черный цвет кала.

Какое это блаженство быть дома! Можно было постричься, побриться, хорошенько помыться под душем, посмотреть любимый волейбол и музыкальную передачу по просьбам телезрителей, потом уснуть в чистой постели без храпа соседей по палате. Состояние мое значительно улучшилось, я мог пройти без остановки добрых 100 метров, правда, не быстро, взойти на второй этаж. Продолжал строго следить за собственным весом, принимал мочегонные препараты и препараты железа, поэтому кал у меня по-прежнему был черный.

В конце января и в начале февраля в Тюмени установилась очень холодная погода – ниже 40 градусов мороза по ночам. А в нашем поселке, открытом всем ветрам, и того ниже. Поэтому я практически перестал бывать на улице. И лишь с 2-го февраля, когда немного потеплело, стал гулять. И довольно далеко. Мог пройти не быстрым шагом 300-400 метров, не останавливаясь. И это меня радвало. Но форсировать события не собирался.

10 февраля 2014 года прошел освидетельствование в комиссии МСЭ по Тюменской области. Дали вторую группу инвалидности. Теперь надо поехать в Пенсионный фонд Тюменского района по улице Московский тракт, дом 115. Там должны меня зарегистрировать и выдать какие-то документы, чтобы я мог получать лекарства бесплатно, иметь документы на бесплатный проезд в транспорте по городу (мне не надо) и 50% скидку на услуги ЖКХ. Освидетельствование в общей сложности пребывания в данном учреждении заняло почти 3 часа времени. Пока сдал документы, потом больше часа ждал вызова в кабинет на освидетельствование, потом сам прием у врача-эксперта, и еще долгое ожидание оформления справки и листа реабилитации. Вот и прошло без малого 3 часа.

Через неделю получил справку в пенсионном фонде и поехал на прием к участковому терапевту. Она выписала мне нужные лекарства и направление на анализы крови. Нужно же посмотреть, что у меня с эритроцитами, гемоглобином, железом и свертываемостью крови. Чтобы не ездить несколько раз в участковую больницу, кровь для анализов и лекарства буду получать в один день – четверг, 27 февраля. Это будет ровно через 3 месяца после операции на моем сердце.

Прошел год с того дня как я перенес обширный инфаркт миокарда 8 июня 2013 года. Мою жизнь можно теперь разделить на 2 периода – до и после инфаркта. До инфаркта я был вполне работоспособный мужчина, который мог делать все по дому и на участке. Мог особо не соблюдать диету и не следил за нагрузкой. После инфаркта я стал инвалидом с ограниченной способностью к физическим нагрузкам. Некоторый период увеличения работоспособности после реабилитации сменился очень тонкой гранью между хорошим и плохим состоянием. Небольшие погрешности режима (увеличение физической нагрузки, потребления соли, мочегонных) приводят к отечности и плохому самочувствию. Приходилось снижать нагрузки, увеличивать дозу мочегонных до нормализации веса. Так что совершать трудовые подвиги мне все меньше и меньше хотелось. Отеки касались не только ног, но и увеличением жидкости в легких, с типичным кашлем больного сердечной недостаточностью. Так что все время приходилось контролировать себя. Вот так и жил.

Продолжаю свое жизнеописание через 2 года после предыдущих событий. Что произошло за это время? Мое состояние стабилизировалось, но продолжало беспокоить пониженное давление, слабость и головокружения при перемене положения. Такие симптомы продолжались практически год, пока летом 2015 года мне жена моего коллеги и друга Сережи Куракина Наталья не посоветовала уменьшить дозу препарата конкор, который снижает артериальное давление. И мое давление повысилось, стало стабильным на цифрах 100-110/60-65 мм. рт. ст. Перестали беспокоить головокружения и слабость значительно уменьшилась. Через год меня перевели на третью группу инвалидности бессрочно. А еще через три месяца после переосвидетельствования я поменял и место жительства.